7 важных ЛГБТ-романов из разных стран

Рассказываем о семи отличных ЛГБТ-романах, которые созданы писателями из разных стран - от Японии до Польши. Почему каждый из них достоин внимания - читайте в этом обзоре.

"Абсолютист", Джон Бойн

Джон Бойн, известный большинству читателей как автор романа "Мальчик в полосатой пижаме", написал историю о том, что даже ужасы войны не заглушают гудящей тьмы совести. В окопах Первой мировой встречаются и влюбляются двое солдат: Тристан Сэдлер и Уилл Бэнкрофт. Уилл тяготеет к крайней степени протеста: не желает хоть как-то участвовать в убийстве людей и становится сознательным отказчиком. Тристан, напротив, сбежал на войну, обуреваемый мальчишеским идеализмом.

Сквозь антураж 1916 года проглядывают вполне современные неврозы и откровенность. Герои постоянно мечутся между отвагой и трусостью, долгом и совестью. Но Бойн не играет с читателем в постмодернизм и успокаивающе внятно проговаривает, кто здесь трус, а кто - рыцарь.

"Город и столп", Гор Видал

Джим Уиллард и Боб Форд, школьные друзья в Америке 1930-х, отправляются в поход и, кажется, влюбляются друг в друга. Джим надеется, что они останутся вместе навсегда, но Боб уходит служить на флот морским пехотинцем и уезжает из страны. Бесстрашный Джим не готов отказываться от своей любви и, подобно Одиссею, отправляется в скитания по морям и чужим квартирам, чтобы в конце концов воссоединиться с Бобом. Однако долгожданная встреча обернулась совсем не тем, чем планировал Джим.

Изданный в 1948 году роман сегодняшнему читателю, особенно молодому и знакомому с жанром, может показаться несколько депрессивным и шаблонным. Тем не менее для своего времени Гор Видал, признанный классик американской литературы, совершил прорыв: вывел прятавшуюся в подполье гей-литературу на свет, попутно обозначив важные сюжетные ходы, впоследствии не раз использованные подражателями. Принятие героем своей сексуальности Видал описывает в терминах приключенческого романа о путешествии героя за едва достижимой целью. В этом смысле роман Видала - сатирическая история про гомосексуального Дон Кихота. Как герой у Сервантеса преувеличенно стереотипный рыцарь, так Джим - гипермаскулинный, спортивный, подтянутый, чуждый книгам и творческим занятиям гей-образ, который Видал первым вытащил из бифкейк-журналов и бульварного чтива и ввел в большую литературу.

Swimming in the Dark, Tomasz Jedrowski

Дебютный роман молодого польского автора Томаша Едровского подкупает до боли близким антуражем: любовное приключение его героев - диссидентствующего Людвика и партийца Януша - разворачивается в коммунистической Польше начала 1980-х годов.

Людвик выпускается из университета и по заведенной социалистической традиции едет летом на обязательные сельские работы - копать репу. Именно там он встречается с Янушем и с первого взгляда ловит искру: "В твоем присутствии я трепетал, как пред пророчеством, которого не мог понять". Людвик пока только принимает свою инаковость, украдкой читает "Комнату Джованни" Джеймса Болдуина и примеряет на себя литературные чувства, когда приходит пора познать их на практике: парни отдыхают на берегу уединенного озера посреди леса, плавают в ночи и становятся любовниками, но по возвращении в Варшаву идиллия трещит по швам.

Роман прекрасно строится на чередовании флэшбэков и судьбы героя после миграции: уже в самом начале читатель узнает, что герой бежал из Польши на Запад. К объяснению судьбоносного решения и подводит читателя автор: какова череда событий, толкнувших героя на невозможный выбор, между делом играя на конфликтах - партии и совести, гомосексуальности и (мнимой) бисексуальности, жизни в шкафу и открытой. Едровский недвусмысленно делает оммаж роману Джеймса Болдуина. Оба героя читают "Комнату Джованни"; Людвик постоянно сравнивает свои с Янушем отношения с отношениями Дэвида и Джованни; вклинившаяся к ним в пару функционерская дочка Ханя - это Хэлла у Болдуина. Ну а сама Польша 1980-х описана как душная и неубранная каморка Джованни.

Speak No Evil, Uzodinma Iweala

Узодинма Ивела, американский писатель нигерийского происхождения, в 2005 году громко заявил о себе бестселлером Beasts of No Nation про гражданскую войну на западе Африки. С тех пор Ивела писал преимущественно публицистику, выпустил пару сборников эссе о проблемах мигрантов, черного населения США и ВИЧ-стигматизации, читал лекции в университете и выступал на TEDx. Его второй роман Speak No Evil (название взято из послания апостола Павла к Титу 3:2 и в Синодальном переводе звучит как "никого не злословить") рассказывает историю восемнадцатилетнего парня по имени Ниру. Он вместе с обеспеченными родителями переехал из Нигерии в город Вашингтон, ходит в школу, готовится поступать в Гарвард, дружит с девушкой Мередит - и постепенно осознает, что он гей.

Ниру из очень традиционной и религиозной нигерийской семьи, где правит тираничный отец, который, конечно, не рад узнать о гомосексуальности сына - и пытается ее "поправить". Отношения отца с сыном - лишь один из множества центральных сюжетов романа. Тут и осознание своей гомосексуальности, и история взросления. Тут непростые отношения с братом и матерью. Тут и сюжет из постколониального романа, когда семья летит в Африку, селится в особняке со слугами и нанимает священника лечить Ниру от гомосексуальности. Тут и история дружбы Ниру и Мередит. Голосом Мередит автор вводит новые темы: травма, виктимблейминг, газлайтинг, подкуп правосудия, фейк ньюз. Не обошлось без полицейского беспредела в отношении мигрантов, что сейчас особенно актуально. При этом роман неплохо написан, живо читается и ухитряется не развалиться, как обычно бывает, на маленькие самостоятельные кусочки.

"Исповедь маски", Юкио Мисима

Второй роман японского классика Юкио Мисимы, написанный более семидесяти лет назад, - это история о молодом мальчике, который борется со своей гомосексуальностью. Когда главный герой Кими случайно видит в книге репродукцию "Святого Себастьяна" Гвидо Рени, его сразу же возбуждает откровенная гомоэротика произведения. Картина, где совершенное тело легионера украшено кровоточащими ранами от пронзивших его стрел, зеркально отражает весь роман и две центральные темы, характерные для всего творчества Мисимы: мужская красота и садомазохизм.

Влияние "Исповеди маски" на ЛГБТ-литературу огромно и особенно заметно в произведениях Эдмунда Уайта, мэтра жанра. "История одного мальчика" - роман Уайта, который задал эталон исповедальной прозы взрослеющего подростка, - по сути оммаж "Исповеди маски". Увлекательная, мощная и графичная "Исповедь" до сих пор так же свежа и шокирует в 2020-м не меньше, чем в 1949-м.

"Одинокий мужчина", Кристофер Ишервуд

Роман Ишервуда 1964 года - это завернутый в художественный текст самоучитель, как при помощи бытовых ухищрений и работы справиться с потрясением от потери близкого. Спустя несколько месяцев после смерти своего возлюбленного Джима, Джордж все еще поднимается каждое утро, ездит в университет читать лекции, ненавидит соседей и их детей, иногда напивается с приятельницей, читает, пьет кофе, купается в море. Правда, все это внешние и чисто механические движения, ежедневные ритуалы, чтобы отвлечь себя от ежеминутных мыслей о Джиме, от засевших в голове воспоминаний многолетней давности: об их знакомстве, о новом доме, путешествии по стране, чтении вечером на диване, скрестив ноги - каждый свое, - и собаках рядом.

Идиллия отдельно взятой семьи, прерванная внезапной и беспричинной смертью, порождает в душе черную дыру. Ежедневными ритуалами Джордж отвлекал себя от мыслей об этой дыре, в то же время пытаясь ее хоть как-то заполнить и замаскировать саморазвитием или хотя бы видимостью движения вперед, видимостью наставничества. Университетскими монологами Джорджа явно говорит Ишервуд: о проблемах любого меньшинства, о фашизме, об американской мечте и американском быте. Англичанин по рождению, Ишервуд принял американское гражданство и стал фактически американским писателем.

Интересно, что именно Европейца он называет материалистом с привязанностью к конкретным камням, полотнам и формам своей истории, своих городов. В то время как Американец изымает из реальности конкретную комнату с ее уютной обстановкой, создает из нее умозрительный символ Комнаты и воплощает его, например, во всегда одинаковом Американском Мотеле. Так Джордж справляется с травмой самым простым американским способом: воссоздает типичную американскую жизнь и меланхолично ждет, пока затянется черная дыра.

A Beautiful Crime, Christopher Bollen

На что ты готов, чтобы не работать и не знать бедности до конца своих дней, - центральный вопрос нового детективного романа Кристофера Боллена "Изящное преступление". Двое главных героев, бойфренды Ник и Клэй, прилетают в Венецию, задумав обмануть богатого мецената и продать ему поддельное серебро под видом антикварного. Но план идет немного не по задуманному, и вместе с удачно провернутой аферой герои получают парочку трупов.

На детективном, "остросюжетном" уровне роман немного банален. Боллен недотянул интригу, переборщил со счастливыми случайностями, ввел и тут же "бросил" нескольких чересчур подробно прописанных персонажей, а концовка получилась слишком быстрой и с комочками.

Но на другом, гей-нарративном уровне это отличная книга - самая, как говорит Боллен, личная и автобиографичная. Как и его герой, Боллен стажировался в музее современного искусства Пегги Гуггенхайм, он буквально описал свои впечатления тех месяцев и свою любовь к Венеции. Отношения героев - Ника и Клэя - Боллен прописывает гораздо тщательнее, чем криминальную интригу, а тема наследия, передачи знаний и заботы друг о друге внутри гей-сообщества занимает его сильнее, чем антикварное колониальное серебро (неслучайно Боллен посвящает роман Эдмунду Уайту, гранд-мэтру гей-литературы).

Наконец, на третьем уровне "Изящное преступление" - это любовное письмо к Венеции. Боллен тщательно следует топографии города, герои действуют в узнаваемой обстановке, пересекают детально описанные площади и каналы. А устами главного "злодея" Боллен проговаривает собственные опасения за судьбу города, наводненного туристами, и венецианцев, которые либо разъезжаются и сдают свои дома на Airbnb, либо вынуждены заниматься единственной оставшейся работой - обслуживающей. "Любовь к городу убила его жителей. Проще говоря, Венецию запосещали до смерти".

Подборку составил Дмитрий Лягин - литературный обозреватель и автор телеграм-канала Pal o’ Me Heart.

Подписывайтесь
на наш канал в Телеграме

Поделиться линком

Отзывы читателей

Оставьте своё мнение

Ответить на этот отзыв

"...роман сегодняшнему читателю, особенно молодому и знакомому с жанром, может показаться несколько депрессивным и шаблонным." - какая чушь! Нет там ничего депрессивного, и уж тем более шаблонного. Это у Бойна все романы шаблонные.

Ответить на этот отзыв

Только фамилия Томаша - Ендровский (с "н" после "е").

https://lubimyczytac.pl/ksiazka/4915099/plynac-w-ciemnosciach

Где вы увидели это "н"? Обязательно "e" с хвостиком считать "ен"? Вообще-то при переводе фамилий предпочтительна транлитерация, а не транскрипция.

Расскажите мне, многоуважаемый А.А., о правилах чтения польских имен/фамилий и правилах их передачи на русский, а я, безусловно, приму к сведению ваши велемудрые замечания...

Показать всю дискуссию (ещё )

Оставьте своё мнение

подписаться на отзывы к этому материалу

-->

Эд Мишин, ed@gay.ru. Разработка: Green Art
Настоящий ресурс может содержать материалы 18+
Адрес обычной почты: 109457, Москва, а/я 1. Телефон: (495) 783-0099